Работа — то так, одно удовольствие…
Саша еще раз поблагодарил, чувствуя себя бесконечно счастливым. Давно у него не было такого удачного, такого радостного дня.

Хотя Саша еще и не плавал, но здесь, в тесном машинном отделении, ему было все до мелочей известно и привычно. В топке уже лежат заготовленные дрова и уголь.
Заработали, приглушено загрохотали в машинном отделении двигатели, и пароход, бурля плицами колес воду, вышел на фарватер. Покатились к берегу волны, несколько разкачнули дебаркадер, где стоял, помахивая рукой, одноногий дежурный.

     
 Нет, ребята, кажется, все, — ответил Любин, наклоняясь над люком трюма. — Теперь насос уже не возьмет, тащи, Валерий, свои ведра.
 Айда, ребята, поможете, — кивнул боцман Саше и Василю.
Но в это время от берега донесся глуховатый звон.
Хотя Саша еще и не плавал, но здесь, в тесном машинном отделении, ему было все до мелочей известно и привычно. В топке уже лежат заготовленные дрова и уголь.

     
 Мне пора! — нарушила молчание Иришка.
 Я пройдусь с тобой немножко, — несмело попросил Саша.
 Нет, не надо.
Девушка хотела попрощаться, но ей показалось, что Саша чего-то обиделся, поэтому, улыбнувшись, мягко произнесла:
 У меня еще есть немножко времени. Боцман! Все ему чуть ли не кланяются…
 Значит, есть за что… — вмешалась в разговор тетя Сима.
 Это за какие же такие подвиги?
Тетя Сима помолчала, вздохнула и вот о чем рассказала.

Мужчина поправил на плечах шинель, лишь на одно мгновенье задержав на Саше взгляд.
 Ваня, — обратился он к писавшему, — вот нашел тебе еще одного. Согласен кем угодно. Бери кочегаром.

      Пассажиры ехали только третьим классом.
Каюты первого и второго были подготовлены для приема раненых — чисто прибраны, продезинфицированы и закрыты.
На палубе появился Василь.
Слева, на фоне широкого зеленого луга, показался и сам город: одноэтажные домики, пожарная каланча, водокачка.
На палубу вышли почти все осипенковцы. К Любину и Саше подошли только что закончившие вахту Иришка и Василь.