Вот еще если бы раздобыть где-нибудь тельняшку, вид у него совсем стал бы внушительным. Тогда можно будет прийти в управление речного флота и сказать, что ему уже шестнадцать. А документы, мол, сгорели во время бомбежки. поняла, что именно этого и не следовало ей говорить, и тут же, стараясь исправить неловкость, возникшую от сказанного, слегка дотронулась до его руки и произнесла виновато:
 Давай посидим, вот скамеечка.
Скамейка была с подгнившими ножками, ее давно не чинили, и когда они тихо согласилась Иришка и продолжала: — Танцуем и танцуем. Могли весь вечер танцевать… А ты такую песенку знаешь? — Она помолчала мгновенье, будто вспоминая слова, и запела очень приятным, почти еще детским голоском:Над рекой, над водой,Под вербой знакомою,Ждет матрос

     
 Да, строить его было наверняка легче, — отрывая ломом скобу, скреплявшую бревна, сказал Любин.
Действительно, блиндажи были сооружены так крепко, словно те, кто их строил, собирались тут жить целый век. И днем и ночью. А может, и сутки спать не придется…
Днепр был величав и спокоен.

      Кто-то принес из салона тумбочку с ржаным висячим замком. Едва поставили ее, как проломился полусгнивший фанерный бок и на пол из дыры посыпались костяшки домино, шашечные кругляшки, шахматные фигуры. Те внимательно слушали, одобрительно кивали.
По бокам ее мертво высились обгоревшие каштаны. А на берегу, среди оставленных немцами походных кухонь, железных контейнеров, ящиков и прочей военной рухляди, стояли обуглившиеся уродливые стволы верб.

      Дед в душе где-то еще надеялся, что, может быть, немцы и не найдут карту. И тут же сказал Иришке: — Тащи, дочка, кусок брезента и ведра!
Когда Иришка подбежала к шлюпбалке с большим смотанным куском брезента на плечах и четырьмя звякающими ведрами в руках, шлюпка была уже на воде.