Заработали, приглушено загрохотали в машинном отделении двигатели, и пароход, бурля плицами колес воду, вышел на фарватер. Пассажиры ехали только третьим классом.
Каюты первого и второго были подготовлены для приема раненых — чисто прибраны, продезинфицированы и закрыты.
Черно-красное пламя вмиг охватило пирамидку сухих дров, заметалось из стороны в сторону, потом запылало ярко, весело.
 Уголь, — спокойно говорит Чубарь.

      дымчатой зеленью полузатопленные кусты ив и осокорей, казалось, висели в воздухе. И еще представлялось, что не вода залила луга и рощины, а наоборот — все тянулось, все плыло к ней: и далекие берега, и яркие лучи солнца, от которых так серебристо блестела река, и чайки Она отвечала с той же приветливостью, даже с заметной благодарностью. То, что у Иришки была теперь настоящая работа, делалоее бесконечно счастливой.

     
А Иришка едва не закричала: «Но почему был, почему был?!�
К ним подошли рабочие и члены команды.
 Становитесь конвейером, к каждой каюте по четыре человека! — командует Любин. — Очистим от грязи трюм и каюты, а потом каждый вернется к своей работе.
Вот у костра выросла одна тень, другая. Застыли, видно, те, кто сидел у огня, прислушиваясь к песне, поднялись и теперь слушали стоя.

      У длинного стола сидело человек двадцать — слушали стоявшего за фанерной трибуной мужчину.
 Первейшая наша задача, — говорил он, — возродить флот. А девчат можно?
Вопрос не удивил Любина, хотя и вызвал на его лице едва заметную улыбку.