И вдруг над Днепром, оглушая все вокруг, завис хриплый, стонущий гудок. Он был таким волнующим, разрывающим душу, что у многих на глазах выступили слезы. Саша тоже слышал звуки падающих с деревьев капель, но ничего подобного ему не казалось. Он смотрел на Иришку. Теперь, в наступивших сумерках, он мог, не смущаясь, чаще смотреть на девушку, подолгу задерживать на ней взгляд.
А испугался старый бакенщик потому, что лоцманская карта действительно была у него. Валерка даже знал, где она хранилась, — в сундуке. И знал он еще, что таких карт всего какой-то десяток и что, видно, ни одна не попала в руки немцев.

      Гула самолетов не было слышно, кругом — тишина, в иллюминаторы каюты струился ранний рассвет, а Валерий Божко, стоя в дверях каюты, повторял:
 Живее, живее, хлопцы! Все в шлюпку и на берег.
И, только выбежав на палубу, Саша все понял.
А Иришка едва не закричала: «Но почему был, почему был?!» Однако, сдержавшись, тихо, еле слышно сказала:
 Это мой папа… А вы с ним воевали, вы знали его?
 Мы вместе прорывались.

      — Ты человек хозяйственный.
 Нет, я углем займусь.
 Я могу! — крикнул из рубки Лемеж.
 Давай, Владимир Афанасьевич!
 Может, и вы, Саша, Иришка! — позвала тетя Сима.
 Мы с удовольствием, — сказал Саша.
 Нет, нет, — замахал руками боцман.� нельзя, поступил приказ взорвать Печковский мост и тем самым дать возможность нашим войскам отойти… Враги-то по земле шли, а мы связаны с Днепром, дальше противоположного берега на реке не уйдешь… Вот тогда-то мы и решили прорываться на Киев и чтобы ни один корабль не Вон смотрите…
Все стали глядеть на приближающийся город. Его окраина чернела гигантским пепелищем.
 Тихий ход! — донесся с мостика голос капитана.
Пароход стал подваливать к дебаркадеру. На палубе уже толпилась кучка пассажиров, прибывших в Мозырь.

      Днепровская флотилия прорывалась вниз по Днепру. Пароходы горели, как факелы. Немногие остались в живых. Вот и обгорел там и наш капитан. И трубку он не курит. Сердце у него больное.
 А на военных кораблях знали кого-нибудь? — спросил Саша.
 Знал, а как же, кое-кого знал…
 Василия Алексеевича Стрельченко не помните?
 Матроса?
 Нет, механика. На мониторе.
 Что-то не припомню.