Может, сменить? — спросил Саша, когда они подошли к Любину и Божко.
 Нет, ребята, кажется, все, — ответил Любин, наклоняясь над люком трюма.� Семьи были шумные, хлопотливые. Один скворец, помнится, свистел, как мальчишка, Иришка даже иногда оборачивалась на его свист, думая, что ее зовет кто-то из задиристых одноклассников. А другой умудрялся кричать кошкой. Прохожие чутко прислушивались к этим отдаленным глухим раскатам, похожим на артиллерийскую канонаду.

      Леонид Маркелович, облив ветошь керосином, сунул ее под дрова, чиркнул спичкой. Черно-красное пламя вмиг охватило пирамидку сухих дров, заметалось из стороны в сторону, потом запылало ярко, весело.
 Уголь, — спокойно говорит Чубарь. А земснарядов пока еще нет, малым ходом, наощупь…
 Тельняшку на Житнем купил? — спрашивал Василь у Саши.
 На Житнем, — кивал Саша.

      Но мы люди не злые. Давай, старик, откупайся. Рыбкой угощай, обедать пора.
И он обязательно разыщет девочку и расскажет. В том, что его примут на пароход, Саша уже почти не сомневался. Даже девчушка поверила, что он матрос.
А ведь ее отец служил на военном судне, и она наверняка видела-перевидела речников.

Это пепелища сожженных сел и деревень, зловещими памятниками черневшие на весенней приднепровской земле.
Золото
Сумерки на Днепр опускаются по-южному, почти мгновенно.

      Так и отметим в акте. Но вы сделали все возможное, чтобы подготовить его к навигации. Да вы не горюйте! Как отойдете от Чернобыля, дров найдется сколько угодно. Вокруг блиндажей — что птичьих гнезд. Вот и разбирайте их, вот и будет вам чем пары гонять.
 Может, пойти к местному начальству, ведь мы выполняем особое задание, важное.