Только шлюпки пристали к пароходу, в ту, в которой был боцман, спрыгнул Любин и бросил коротко:
 Пересаживайся к ребятам и мигом на берег!
И только широкий разлив Днепра сиял, как всегда в половодье, серебрился голубизной. Но и в ней было что-то непривычное для глаза. И Саша вскоре понял, что именно. Самолеты сбрасывали бомбы, они зависали в воздухе и никак не могли упасть на землю. «Бомбы, бомбы!» — кричал кто-то. Саша видел одну из них — огромную, как дирижабль, черную, повисшую над пароходом.

     
 Этого в салон! — крикнула Женя. — Да носилки, носилки оставь, что ты их тянешь за собой!
Кто-то взял у Саши носилки, а впереди и рядом уже шли целые вереницы перебинтованных стонущих людей.
А вечер был по-летнему теплый, звездный. Городок, лежавший у Припяти, белел в наступившей темноте своими низкими домами.

      Пароход теперь держался только на одном якоре. Сильное течение уже сталоразворачивать его в сторону. Опускать якорь обратно было опасно. Окажись там действительно мина или бомба, мог бы произойти взрыв от детонации.
 Какое? — не понял Саша.
 Что больше не будешь шляться по рынкам. Хватит, прошло то время!
 А картошку кто принесет?
 Сама принесу.
 Тебе же тяжело, бабушка.
 Мне будет в сто раз тяжелее, если ты свяжешься с какими-нибудь хулиганами.
 Но до сих пор же не связался.

 Ну, давай с места!
Василь провел носком сапога черту по пыльному тротуару.
 Я первый.
 Идет.
Присев и несколько раз спружинив на ногах, Василь оттолкнулся и прыгнул. Оглянулся, измерил глазами расстояние.
 Теперь ты.

     
И отец ушел. Снова ждала его Иришка каждый день, часто просыпалась по ночам, прислушиваясь, не раздастся ли знакомый стук в дверь. Отец не пришел. В город ворвались немцы. Думалось, не надолго. Подойдя, сказал облегченно:
 Пронесло, полковник помог. Да и где сейчас достанешь столько сурика и белил? А запчастей для машины днем с огнем не сыщешь. Что достали, то и поставили.