Это у кого же такие глаза? — удивленно и настороженно поинтересовалась бабушка.
Саша рассмеялся, глядя на растерянное лицо бабушки, бросил каштаны на полку этажерки.
 Да у той, что на рынке встретил…
 Садись, — строго приказала бабушка.
А после первого дня работы с насосом и уснуть не мог. Едва смеживал веки, в ушах звучали скрип насоса и тяжелый плеск воды.
И ему захотелось сказать ей что-нибудь успокаивающее, ободряющее, но ничего такого, как назло, не приходило в голову.
Они вышли из сквера на Константиновскую.

      Потер голову, спросил устало, сквозь вялый зевок: — Что тебе?
 Я пришел, чтобы устроиться на пароход матросом… или хоть кем-нибудь, хочу плавать.
Их тонкие ветки шевелились, как щупальца. Могучие стволы осокорей, уже слегка обросшие мелкими корнями, гудели от напора воды, а сам пароход, покачиваясь и вздрагивая, тихо скрипел, словно стонал.

     
 Это за какие же такие подвиги?
Тетя Сима помолчала, вздохнула и вот о чем рассказала.
Когда началась война, Божко жил под Киевом у своего деда, старшего бакенщика. Вот доукомплектуем команду, попросим рабочих завода, чтоб подсобили, водолазов пригласим, если они, конечно, есть в городе, и поднимем наш пароход.

 Ну и что, результат главное!

      об усталости, увлекшись этой необычной игрой, хохотали, толкались, ремень перелетал из рук в руки, как настоящий мяч.
Редкие прохожие приостанавливались, покачивали головами, некоторые улыбались, другие ворчали, а один пожилой, усталый на вид, в замасленной телогрейке, на пальцах, несколько раз прикладывала к плечу и груди ножницы, потом неторопливо, но очень ровно, как это умеют делать только женщины, прорезала по бокам рукава два отверстия. Достала иголку и, присев на крохотный стульчик, стала быстро обметывать края прорезов черными